КонЮшня

Был уже 2005год, весна.

В какой-то день мне в письме написали телефон одного мальчика, у которого был конь под Гатчиной. Сурмаев, по-моему.
На следующий день мы с ним встретились и он показал свои успехи. Для начального уровня НХ сойдет, но тогда меня это впечатлило, ведь я этого нигде прежде не видела.
Затем я узнала из писем, что меня захотел видеть АН. А вот мне этого как раз таки не очень хотелось. До этого я начиталась в интернет-прессе столько, что впечатление об этой личности сложилось у меня весьма негативное. Я, как могла, пыталась объяснить Сурмаеву, что ну не стоит. Но когда мне сказала о встрече автор статей, то тут уж отнекиваться нельзя было. А лошадиный рай ждал, и мне очень хотелось учиться чему-то такому, ого-го-го! И потом я очень хорошо относилась к автору статей – ЛН.
Встретились мы недалеко от м. Гостиный Двор. В кафе «Гранд Палас» или что-то вроде того.
Приехала я туда прямо с работы. Работала я тогда на стройке.
Я очень была рада видеть ЛН, а вот АН не впечатлил. А Сурмаев повторял за ним все движения, слова и даже выражение лица, что очень забавляло меня. Но слушала и смотрела я очень внимательно. Мне очень хотелось учиться.
Вроде посидели. Поговорили – ну, думаю, а АН вроде и ничего – за учителя сойдет. Так я под влияние и попала.
На тот момент я редко ездила по конюшням и лошадей практически не видела, посвящала им стихи и рассказы. Была обычным любителем лошадей. Непрофессионалом. А очень хотелось видеть часто.
Как то раз Сурмаев спрашивает, есть ли у меня навыки коновода. Я честно ответила, что нет, и опыт у меня небольшой. Чистила, седлала, ездила. Но никогда профессионально не обучали.
И тогда он сказал, что может найти мне место коноводом. Я сильно обрадовалась тому, что смогу быть с лошадьми постоянно.
Через две недели он сказал, что нашел мне работу. Я была очень рада. На дворе середина лета 2005 года.
По дороге Сурмаев рассказывал, что работодателем будет АН, и что у него четыре лошади на небольшом подворье.
Когда мы постучались в железные ворота, то нам открыл АН.
А когда мы пошли в глубь двора и я увидела Перста и Липисину, то все встало на свои места. Я всех опознала из фильма.
Первые два месяца я работала один раз в неделю. Лошади были страшно грязные, и в первый день вычистить их без кондиционера было невозможно. Я старалась, как могла. Хозяева лошадей не чистят сами. И АН и ЛН были довольны.
Я разбирала хвосты вручную, крючковала копыта. Заводка и выводка лошадей осуществлялась либо до моего прихода, рано утром, либо поздно вечером после моего ухода. Чистила и мыла седла, смазывала мазями подпруги, и прочие детали амуниции вплоть до кордео. Также я смазывала и подчищала различное железо и следила за порядком в амуничнике. На конюшне работало еще два человека. Юрий, электрик. И конюх-коновод Слава. Юрий практически весь манеж АН отделал сам. Головы лошадей для экспериментов делал тоже он. Так же он делал из пенопласта маленькие и большие щиты для украшения манежа. Некоторые из них я раскрашивала.
Слава, несмотря на свои годы, очень заводной и веселый. Любит пошутить. Он обожает фотосъемку, и от него я приучилась никогда не фотографировать двор и лошадей АН. Запрещалось. Своим фотоаппаратом Слава сильно гордился. Показывал мне много редких кадров. Также Слава обожал говорить о компьютерах и о своих похождениях в Интернете. Я, плохо разбирающаяся в компьютерных технологиях, все же умудрялась слушать его до самого конца. Он знал самые новые разработки в техногенном мире, и мог часами разговаривать или спорить о них. Я старалась не затевать с ним споров, ибо все равно бы проиграла. Я часто признавалась, что у меня Интернет-зависимость. Он на это качал головой и начинал мне объяснять, как это плохо. Меня часто удивляли его четкие и точные ответы, если я спрашивала его совета, в случае поломки компьютера. Слова «драйвер» или «утилита» были мне неизвестны, но в длинных рассказах Славы я их слышала особенно часто.
Перст и Липа водились на кордео, а Каоги сильно жеребцовал и свечил, из-за чего водился на недоуздке. Понятно, что кроме АН никто его не водил. Ташунко же при проходе через проход в конюшню постоянно протаскивала хозяина по проходу, торопясь пройти это место. Ее не приучали ходить в руках спокойно вне манежа. Самое интересное, что когда мне выдавалось ее водить, никогда не держала ее накоротко под недоуздок, и она у меня не была напряженной. И заходила в конюшню очень спокойно.
Занятия всегда были в утро. Редко вечером.
Первое время я очень удивлялась, как Каоги измывается над АН, когда тот убирает у него навоз по утрам. Он ввозил большую тачку, и пока убирал, постоянно пытался уворачиваться от жеребцовских нападений, щипков, рывков, и копыт. Я тогда часто задумывалась, можно ли это делать воспитанной лошади? Воспитан ли жеребец? Странные вопросы я себе задавала…
АН прятался от нападок за тележку, заказанную то ли из Финляндии, то ли еще откуда-то. Выходил он примерно также – задом наперед, прячась за тележку. И до самого последнего момента уворачивался от нападок «вымоченного в скуке» жеребца.
Навоз в течение дня у лошадей убирала я. А а в субботу заменяла Славу. Для Перста сено замачивала в несколько баков на весь день. Эта система мне очень нравилась.
Я все делала так, чтобы ничем в своих действиях не портить лошадей. Не кормила, и даже не отмахивалась, если Перст играючи свечил, или Каоги предлагал свои жеребцовские игры с резкими щипаниями. Этот жеребец мне очень нравился. И я могла подолгу за ним наблюдать в свободное от работы время.
Надевать недоуздок во время чистки мне запрещалось, что здорово затрудняло процесс. Лошади скучали и им надо было как-то развлекаться.
Ташунко развлекалась тем, что если АН входил в денник, резко разворачивалась и отбивала в него задом. Так она встречала предложение пойти в манеж. Чтобы одеть недоуздок, ему приходилось почти каждый раз приманивать ее сухариком, долго ходить за ней попятам и уговаривать одеть недоуздок. Наконец кобыле надоедало, да и сухарика тоже хотелось – она давала себя «поймать».
При чистке она вела себя примерно так же, была очень щекотливой и норовила поддать задом. АН, конюху Славе при одевании попоны или мне. Удержать ее было невозможно, недоуздка не было. Но я нашла выход из ситуации, применив НХ метод. Если она пыталась по мне отбить, я отгоняла ее от сена, и ждала, когда она успокоится. Она могла страшно психовать, бить по стенкам, делать каприоли, визжать. Надо было ждать. Через некоторое время мы с кобылой пришли к соглашению – я спокойно чищу, а она спокойно ест. Я рассказала АН об этом методе, и он сказал «правильно, пробуй и ищи все то, что работает. А Тушунка да…она кобыла злая.»
Каоги был намного добрее Ташунко, но имел привычку во время чистки постоянно сваливать, устраивать истерики и беситься. Ни один жеребец в ДАР не позволяет себе такого, хотя отношение абсолютно такое же.
Я видела много лошадей, которые воспитываются без применения жестокости и оголовья, но ни одна себе такого не позволяла на моей памяти. Более того, лошади моих друзей чистятся без привязи никуда не сваливая, и с удовольствием общаясь.
Липисина и Перст были старше и мудрее. И никогда не злоупотребляли свободой в своем поведении. Перст был очень забавен со своими приставаниями и песадами, но он никогда не делал этого в мою сторону. Часто они все четверо клянчили у меня лакомства и делали растяжки или испанский шаг. Каоги и Ташунко делали сгибание. Я взяла за правило их никогда ничем не кормить. Боялась испортить чужую работу. Не пыталась даже сильно строить лошадей, настолько мне было важно доверие хозяина. Короче, принимала все указания близко к сердцу.
Ноябрь 2005 года.
Появился ДАР. Наши «старики» — те, кто появился первый раз в конюшне фонда и по сей день там работают. АН каждый раз очень радовался всем конфликтам со второй половиной конюшни в Янино, а мы продолжали слушать и внимать. Было много неприятных конфликтов с «Герой» — как идейных, так и подстроенных. До тех пор, пока мы окончательно не разделились.
Постепенно я стала полностью доверять АН, а с ЛН в последнее время виделась очень редко. Я рассказывала ему все новости, печали, переживания и радости.
Затем АН захотел, чтобы я приезжала на участок два раза в неделю. Сказано — сделано.
Если было время, наблюдала занятия – фотосъемки в саду. Приносила попону для Каоги в манеж.
К указанному времени приходила и открывала двери из манежа. Для этого я засекала время, чтобы не опоздатьк назначенному сроку. Каждое занятие длилось от 40 до 60 минут.
Я никогда не просилась в манеж смотреть на занятия. У меня не было лошади, и обучать мне было некого. Поэтому мне было попросту не интересно. Но постепенно меня начали приглашать на занятия, часть которых описана у меня в двух трех жутко восторженных рассказах. К тому времени я уже начала налаживать контакт с одним из коней ДАРа, пробовать обучать его.
Так прошел год. АН совершенно не умел учить. Ей-ей, если б он объяснял мне элементарные вещи так, как я объясняю их другим, то я бы училась в два раза быстрее. Но мы с Буддой (конь ДАРа) продвигались медленно, ведь любые указания я принимала всерьез и всегда честно следовала им. А 90% указаний состояли из запретов и откровенной воды.
Шел 2007 год, зима.
АН стало скучно и он начал стравливать всех подряд на ЗФ. Я многое понимала, но продолжала смотреть на все сквозь пальцы. А он говорил «даже если я не прав, то все равно прав!».
От форума я очень устала и начала понимать, что что-то творится не то и не так. Форум сильно изменился, и обучение, которого и так не было, прекратилось совсем. Были только распри.
Я стала всматриваться получше, и почетче во все происходящее, и мне стало открываться много нового. Это новое мне совсем не понравилось.
Оказывается, лички и личные письма просматривались, переписывались и пересылались уже в другой форме моим же собеседникам. Оказывается, это было совершенно нормальной практикой. Никто, даже самые близкие АН люди об этом не знали. Только администраторы форума ЛМ и АН.
Затем, с помощью метода тыка, я узнала, что в асе ЛН уже примерно годик сидела не она сама, а чаще всего АН.
И косил под собственную жену. А всего-то надо было спросить ЛН о том, что же она мне писала в асе, или что же я ей говорила в последней переписке. В течение месяца я получала от нее отрицательные ответы, растерянный или очень удивленный вид.
Вслед за разочарованием, пришла и глубокая затяжная депрессия.
Я стала опаздывать на работу, и все у меня валилось из рук.
Я умудрилась забыть выключить воду в гулятельной бочке Каоги. Залила четверть поверхности круглого денника. Приехал АН, покричал. Мокрые опилки убрали, завезли новые. Пожалуй, мой единственный прокол за все время работы. Я тогда чрезвычайно расстроилась.

Весна 2007 года.
ДАРу пора было переезжать на новое место и было уже не до форумов. Слишком много было забот-хлопот в реальной жизни.
Я планировала уход от АН, но пока не знала, как это сделать. Он видимо чувствовал, что что-то случилось, и в асе ЛН как-то написал «что-то ты в последнее время много молчишь…».
На ДАР начали катить вал. Я поняла, что пора уходить. И с работы в том числе.
Написав заявления об уходе со всех уровней, я написала провокационный пост «Сурмаева ату!» и стала вручную спамить его во всех разделах. Меня отключили на сутки. Позвонила из Москвы администратор ЛМ, и спросила, что случилось. Я честно ответила, что собираюсь уйти и не вернуться. Она спросила «А как же АН?», я ответила «А как же Будда? Я его ради форума не собираюсь бросать».

В среду я должна была выйти на работу, но не собиралась. Меня отправили в командировку в Москву. Уже в поезде я позвонила АН и сказала, что приехать не смогу. Договорились созвониться с ним после моего приезда.
Позвонила, когда приехала. С огромным нежеланием видеть или общаться с АН. Он ответил, что пока не надо приезжать. Я испытала огромное облегчение. Так прошло три недели.
Я снова позвонила, и он сказал «ко мне девушка приезжает, ты не против этого?». Я начала догадываться, что добилась своего и меня «потихонечку» увольняют.
Последний звонок АН был действительно последним. Я уже по привычке спросила «когда выходить?», АН ответил «…я не остыл еще…понимаешь...».
Мы попрощались.

В 2007 году 1 Июня первая партия лошадей была перевезена в новое место под Пушкином.